Сама не знающи по каким дорогам ходит жизнь, по каким тропам нашагивает свой маршрут бесконечная череда случайностей, Ты не можешь определить ничего.
Ты не можешь что-то отдать, Ты не можешь что-то взять. Ты знаешь, что Тебе нужно! Сегодня. А завтра? Завтра…
Сегодняшний бой закончился Твоим поражением. Ты получила пощечину холодным математическим разумом. Но ветер! Ветер уже давно хозяйничает на Твоем подоконнике. Он невидим. Но Ты знаешь о его присутствии. Ты же знаешь, что без ветра не расправить, не поднять паруса. Не имеет смысла. Все - не имеет смысла. И Твоя тихая гавань уже давно стала Тебе чужестранкой… Язык, обычаи, манеры – все оказалось неорганичным Тебе, не проникнутым. И время, как оно не старалось, не оказалось искусным мастером в сплетении разного в единое.
Мечта не оказалась несбыточной. Далекие неизведанные дали были там, где они были, не исчезли, а стояли на том же самом месте, где были и сейчас, много веков незаметного времени. И тот самый ветер, который, как талантливый кавалер, нашептывал Тебе о чем-то предстоящим в самый решающий момент, когда были подняты паруса, повел Тебя за Твоей мечтой. И Ты, будучи счастлива Своим счастьем, что-то упустила из виду, не услышала, не повернулась, не дала слово сердцу, голос которого был так тих и не уверен, что важность всего остального взяло над ним верх. Тебе хотелось верить и быть уверенной в своих мыслях, мечтах, поступках. Все было четким, первостепенным, конкретным. Были важны далекие дали. Но эта важность не смогла показать Тебе Твое место в них. Ты унеслась в них… А ветер, талантлив как кавалер, не прощаясь и не здраствуясь ни с Тобой, ни с кем-либо, оказался тем, кем был во все годы своего существования - ветром. Тем самым ветром. Бесконечным. Исчезнувшим. Убившим...
Доводя Тебя до Твоей мечты, он, не раскланявшись, рассеялся столь же внезапно, столь же не слышно, не отдаваясь ничему вообще, что Твой щелчок пальцев, уже не решал расклада игры. Причины исчезновения Ты узнаешь позже, значительно позже. А тогда… когда отличный ветер, дующий в Твои паруса, исчезает в миллионную долю секунды, отдавая Тебя в видимость дальности Твоей мечты, оставляя вместо себя полный штиль, подпаленный всемогущим солнцем, тогда, тогда столь неожиданное, необъяснимое вошло в Тебя ножом настолько, что следующий вздох оказался совершенно бездейственным и ненужным. Дыхание перестало иметь хоть какое-то значение. Незачем. Дышать…
И как обычно, бежа по накатанной Тобой же дороге, Ты преодолела ту самую видимую дальность далей, о которых мечтала, мечтала, мечтала… Их гавани были открыты. И Ты пыталась верить, слушать нечто иное, прятаться в потемки своих сбывшихся мечтаний. Ты там, где хотела быть. Далекие дали дали Тебе покой и равнодушие. Тебе казалось, казалось, казалось… Очередное так часто повторялось, как будто часовая и минутная стрелка зацепились друг за друга и, пытаясь сделать следующий шаг, не могли сдвинуться с места, дергаясь, как в судорогах в своих попытках.
Вдруг все перестало иметь значение. Все перестало иметь свою суть. Не дыша всеми, не смотря в небо, нож, вошедший беспрекословно в Твою сущность уже не давал Тебе ничего из прежнего. И Ты, не шевелясь, не смыкая глаз неделями ночей подряд, не понимала ничего из того, что раньше было понятно. Цветовая гамма Твоих мысли перестала получать питание. Цветовой окрас стал черно-белым. Нож, нож вошедший так беспрекословно, был хозяином всего, что было у Тебя внутри. Даже поставив запрет на Твое дыхание, он так и не стал довольствоваться достигнутым. Он пошел дальше, не имея на то каких-либо оснований. Он остановил время. Время так же стало бессмысленным. Оно просто остановилось, растеряв по дороге все свои стрелки. И искать не хотело. Бессмысленно возвращаться от того, куда не дошло. И идти не хотело. Не шло. И Ты, с расстегнутой молнией души, сверкая ножом, обнажившем свою заточенную рябь внутри, перестала уметь все, чему была научена, учителями, которые учили по книжкам, а не по сердцу.
Бесконечность была всесильной, бескрайней и неподдающейся движению. Секунды, часы, распоясанные дротиками случайностей, дни, закрученные в кокон теней воспоминаний, не придавали Тебе радужную краску слез. Время не лечит. Время не знахарь. Время не колыбель. Время может только остановится, забыть что-то, вернуться и пойти снова. Пойти снова оттуда, куда вернулось, но не вернуться, где остановилось.
Твое время остановилось. Нож застрял в его механизме. И Ты, не дыша, не крича, не молясь – была прежней. Ни собой. Ни другой. Ни разной. И бесконечность, злорадствуя над Твоей безликостью, Тебя кромсала на кусочки, искусанные Твоими зубами до ниточек, до клеточек. Всё! Всё! закончилось, не успев начаться, встать, расправить плечи, открыть себя! Ты была лишь, не распутанным клубком шерсти, который лежал, пылился и мог когда-нибудь пригодиться полосочкой вязки в носок. Или не мог…
Но Ты веришь, забываешь, помнишь, отбрасываешься навзничь, не веришь и не помнишь. Пишешь буквы фиолетово-черными чернилами. Не думаешь, не плачешь. Не поднимаешь голову к потолку, который белый, но такой же, как и все четыре стены. Ты не смотришь в открытое окно, которые. Которое… Которое… Было закрыто! Закрыто! Захлопнуто молью. Всегда! Всегда! И, пронизанная как током, Ты не смогла обернуться. Ты не смогла оглохнуть, чтобы не услышать. Ты не смогла умереть, чтобы не почувствовать. Холод Твоего ветра. Холод Твоего сна. Холод Твоей погибели… Холод Твоей радости. Он уже бежал по Твоему телу. Он ласкал Твою кожу. Не объясняя, не плача, не прося ни о чем.
Ветер, Твой ветер проник в Твой бетон и стекло, как в клетку между прутьев, не считаясь с закрытыми окнами, дверями, забитыми щелями, мнениями, чувствами. Он ворвался. Он – с Тобой. И все то, что перестало иметь значение, обрело его снова. Окно было открыто. Жизнь открыла для Тебя свои объятия. Вопрос о следующем Твоем действии отпал сам собой, как нож, застрявший в механизме времени. Ты смогла выдохнуть. И вдохнуть снова. Ты забыла, как дышать. И вспоминая, как это делается, Ты чувствовала холод радости в Твоих легких. Ты чувствовала запах воздуха в Твоем обаянии. И нож, валявшийся своим стальным заточением кверху, пытался напомнить Тебе о себе. Напомнить об обиде, предательстве, вине. Но - предательство. Прощение. Имеют место. Имеют смысл. Но можешь ли Ты вернуться к смерти, не простив?.. Вдох важнее Твоего «я». Жизнь – важнее Твоего «я». Ветер – важнее всего.
Ветер открыл жизнь. Ветер – открыл окно. Ветер наполнял Тебя собой, и Ты не смогла отказаться от нового, настоящего, живого. Старое – не спишется, не разомкнется в памяти, не разляжется на постели ненавистным мужчиной. Не будет помнится, не будет ждать своего часа. Его просто нет. Оно не разорвано на кусочки волками, оно не сожжено костром, оно – не помниться. Его просто – нет. И нож, валяющийся своим стальным заточением кверху, был переступлен Тобой, не глядя ни под ноги, ни на него.
Ты ни о чем не спрашивала, и Ветер ничего не объяснял. Ты просто шла за ним, как за жизнью, падая из окна и разбивая в кровь ноздри, колени, ладони. Не идти не могла. Останавливаться – не хотела. Не желала помнить вчерашнее. Не желала вспоминать старое.
И идя по колючим веткам, бежа по битым осколкам, Ты ощущала свой компас телом. Ветер окутывал Тебя своим дыханием и уже не шептал ничего. Он просто знал, знал, что Твоя новая жизнь, к которой Ты идешь за ним, будет частью его жизни, потому что Твои мечты сбылись, но Тебя в них не оказалось. А ветер, ведущий Тебя к скалам, за которыми был новый горизонт, просто верил в Тебя, любил Тебя, знал – Тебя. И был счастлив тем, что Ты – есть. Счастье – это не мечта. Это секунда. Это шаг, идущего рядом.
